Владимир Машков открывает свой второй сезон в качестве руководителя знаменитой «Табакерки». В его кабинете на улице Чаплыгина, где на стене — мощный театральный иконостас, мы поговорили о хранителях, магическом кристалле, удивительном поезде по имени «Табаков» и многом другом.
— Это люди, которые воздействовали на нас: одних мы не видели, других мы знали и знаем непосредственно. Вот наша цепь — Константин Сергеевич (Станиславский), Василий Осич (Топорков), Олег Палыч. А это моё сердце — Галина Борисовна (Волчек). А дальше пошли — Олег Николаич (Ефремов), Валентин Осич (Гафт), Евгений Алексаныч (Евстигнеев), Олег Иваныч (Янковский), Марк Анатольич (Захаров), Татьяна Васильевна (Доронина)…
— Я бы спрашивал только об одном элементе — внимании. С этого и началась его книга, глава называется «Внимание. Воображение». Вот два элемента, которые мы исследуем. И я, долго проработав в театре, в кино, абсолютно уверен, что это и есть основа нашей деятельности. Внимание — действие, а воображение — чувство. С этими словами я жил давно, а сейчас понимаю — это именно то, чего нам иногда так сильно не хватает.
— Мы выпустили семь достаточно успешных премьер, включая спектакли в колледже. Сезон ещё не начался, а коллектив вовсю работает: готовим театральное представление на Хохловской площади в День города. Параллельно репетируем весь репертуар — очень много вводов. Ещё у нас происходит такой team building, т.е строительство команды. Тут требуется соединение всего коллектива, а оно же само по себе не произойдёт.
— Да, это естественный процесс: кто не выдерживает ритма, тот уходит — не годится ему такой ритм. Но у нас молодые на подходе, и они в итоге нас сметут.
— Мы не поссорились. Ну, он и пошел сниматься, выбрал кино. Могу напомнить, что в какой-то момент я тоже уходил из «Табакерки», точнее, в 98 году, попросился у Олега Павловича в академический отпуск. А в 2000-м уже во МХТ ставил спектакль «№13». Когда я начал сниматься в кино, долго не понимал этой деятельности. В театре понимал — что здесь и сейчас должен затратить энергию, а в кино мог просидеть полдня, чтобы выйти на 15 минут. Потом понял, чем надо себя занять в этом ожидании. Как говорил Яковлев: в кино я гость, а в театре — на равных. Так что уход Смолякова из театра — это не потеря, а естественная ротация.
— Не запрещаю, но ставлю приоритеты: когда я пришел, каждый здесь кричал, что это их Дом. «Но дома бывать надо? — спрашиваю я. — Хотя бы газ проверить — отключен или нет?». Ты должен беспокоиться о доме, особенно если в нём кто-то есть. В театре никто не отменял срочные вводы, форс-мажор, и если твой приоритет здесь, значит ты здесь. А если ты не здесь — это антреприза. Я антрепризой не занимаюсь.
